Когда Олег Блохин все реже появлялся на футбольном поле и все чаще задумывался: не сделать ли тот сезон последним в своей футбольной биографии? Разумеется, эти мысли великого футболиста не попадали в прессу. Мне же они были известны только потому, что как раз в ту пору мы с ним работали над документальной повестью "Футбол на всю жизнь".
Помню, я изложил соавтору, как именно вижу его прощальный матч. Но времена были такими (как-никак жили-то в СССР!), что, вежливо дослушав мой монолог до определенного места и, видимо, воспринимая все сказанное как фантастику, Блохин прервал меня: "Неужели такое возможно в Киеве?! Честно говоря, что-то не верится в реальность такого матча".
Впрочем, сама идея прощальной игры великого форварда витала в воздухе. На вечере в Киевском Дворце спорта, где динамовцам вручали серебряные награды чемпионата страны-88, среди множества вопросов Лобановскому болельщики задали и такой: "Когда состоятся проводы Олега Блохина?". — "Олег сделал для клуба очень много, — сказал Валерий Васильевич. — Это игрок, которого знает весь мир. Но дело в том, что я не могу ответить на вопрос конкретно. В разговоре со мной Олег сказал, что собирается играть по крайней мере до 1991 года. Так что вопрос, как видите, открыт"...
Признаться, так я и не понял, шутил ли Васильич в тот предновогодний вечер или говорил серьезно? Блохин же меня заверил, что у него на этот счет с Лобановским не было никаких разговоров. Между прочим, я уже рассказывал о том, что Васильич был против проведения прощального матча Блохина (желающие могут об этом прочитать в первом номере газеты "Бульвар Гордона" за 2007 год).
Аргументы главного тренера киевского "Динамо" были просты, как правда: не устраивали, дескать, подобных проводов Мунтяну, Колотову, Веремееву и многим другим выдающимся киевским динамовцам, почему же такие почести для Блохина!? Футбол — игра командная! "Вы абсолютно правы, Васильич, — согласился я с мэтром. — Зря, конечно, этих действительно заслуженных мастеров не провожали достойно, но надо же с кого-то начинать! Давайте начнем с Олега"...
"НА ОБЩЕСТВЕННЫХ НАЧАЛАХ", ТО ЕСТЬ БЕЗ ЗАРПЛАТЫ
Но я ведь задумывал не просто матч, а три дня праздника кряду: бенефис в Киевском Дворце спорта, собственно прощальный матч на Республиканском стадионе и встречу с болельщиками во Дворце культуры "Украина". И все это, представьте себе, абсолютно без официального одобрения "сверху", без мощных спонсоров — говоря проще, без копейки денег.
...Теперь, когда пишу эти строки, понимаю, что ничего в этом мире просто так не происходит. Думаю, не случайно в первые дни марта 1989-го в здании Госкомспорта УССР встретил начальника Управления спортсооружений Воскресенского. Он пригласил меня в свой кабинет и ошарашил первой же своей фразой: "Давайте вместе с вами проведем прощальный матч, — как-то неожиданно просто предложил Борис Михайлович. — Знаю, трудностей будет много. Помех тоже. Но кого нам бояться?!".
Я сразу понял, что Воскресенский некоторые мои публикации о возможном прощальном матче Блохина читал и, как принято говорить в подобных случаях, был "в материале". Не скрою, мне всегда импонировали веселый нрав, смелая позиция и решительность этого человека. И мы ударили по рукам. А вскоре, в те же мартовские дни 89-го, подписав соответствующее соглашение для проведения прощального матча Олега Блохина, объединили свои усилия три равноправных партнера — Управление спортсооружений Госкомспорта УССР, футбольный клуб "Динамо" (Киев) и киевский комплексный кооператив "Пегас", в годы перестройки зарекомендовавший себя в организации массовых зрелищ и творческих встреч. Ни в одну из этих структур я не входил, а посему стал официальным пресс-атташе прощального матча. Для особо любопытных замечу, что "на общественных началах", то есть без зарплаты.
Самого Блохина, естественно, тоже считал своим ближайшим партнером в организации его прощального матча. Как люблю говорить в подобных случаях, жучка в ухо (чтобы "жужжал"!) запустил Олегу еще в январе 1989-го, когда он, играющий тренер австрийского клуба "Форвертс" из Штайра, приезжал в родной Киев на зимние каникулы. Разумеется, я с особым интересом слушал рассказы Олега о его участии в составах сборных мира — в Турине против сборной Италии-82, ставшей победителем мирового чемпионата в Испании, и против ПСВ "Эйндховен" на проводах знаменитого голландца Вилли Ван дер Керкхофа. Во время одной из таких бесед я спросил: "Вы не поинтересовались, случайно, сколько времени уходит на подготовку таких игр? Как сложно их организовать?". — "Когда этим занимаются профессионалы, ничего сложного нет, но организация такого матча все-таки требует трех-четырех месяцев подготовки, — спокойно сказал Блохин и, улыбнувшись, добавил: — Дэви Аркадьевич, я понял, к чему вы клоните".
О "КРЫШЕ" Я ПОЗАБОТИЛСЯ
Когда мы с партнерами уже наметили сроки трехдневных торжественных проводов Олега Блохина (27-29 июня 1989-го) и начали раскручивать наш проект, сразу столкнулись с этаким "заговором молчания" союзной прессы, радио и телевидения. Да и в высших инстанциях спортивной власти страны, когда слышали об этом, только плечами пожимали: "Прощальная игра Блохина?! Ничего об этом не знаем. В планах этого года только матч Яшина". Публикаций о предстоящем 60-летии легендарного вратаря действительно было предостаточно. Именно к этому юбилею Льва Ивановича в Москве были приурочены (10 августа 1989) два матча: "Сборная "Динамо" — "Сборная звезд мирового футбола" (игра ветеранов и действующих футболистов).
Мы с партнерами решили, что мне надо ехать в Москву и пробивать "заговор молчания". Как раз в то время одним из самых серьезных и влиятельных идеологов в главном доме на Старой площади был мой давний знакомый Александр Семенович Капто. Между прочим, человек, который меня, журналиста-нештатника, переехавшего весной 1965-го в Киев из Одессы (да еще с не очень-то благозвучной для тех советских лет фамилией Бакман!), перевел в штат республиканской молодежной газеты "Комсомольское знамя", главным редактором которой он был в ту пору. Я знал его давнюю страсть — наблюдать за становлением юных талантов в матчах дублеров на киевском стадионе "Динамо" в Петровском парке. Так что Блохина он запомнил с младых ногтей...
В моем еженедельнике уже далекого 1989-го есть такая запись: "5.04. с. г. Старая площадь, 20-й подъезд, 5-й этаж, 510-я комната, 16.00. Встреча с заведующим идеологическим отделом ЦК КПСС Капто".
В кабинет Капто я вошел не с пустыми руками: презентовал ему наши с Олегом книги "Право на гол" и "Футбол на всю жизнь" с теплыми словами от авторов, номера "Комсольского знамени" и "Вечернего Киева" с интересными публикациями о динамовцах Киева. В первой же фразе сразу пустил в ход одну из своих "домашних заготовок": "Представляете, Александр Семенович, казалось бы, совсем недавно в Киеве вы любовались игрой Блохина в дубле, а через пару месяцев мы, Бог даст, устроим ему уже торжественные проводы"...
И я как можно лаконичнее изложил Капто идеологию прощального матча Олега Блохина и задуманный нами его высокий уровень. Внимательно меня выслушав, Александр Семенович спросил: "Что от меня требуется? Говори прямо, не стесняйся!". — "Тогда со словом "если", — ответил я. "Если что?" — он испытывающе на меня посмотрел. "Если сочтете для себя возможным поговорить при случае с Грамовым и посоветовать ему... не мешать нам в проведении матча Блохина, — спокойно сказал я. — Помощи мы не просим. Главное, чтобы не мешали".
Поясню, что Марат Владимирович Грамов, член МОК в 1988-1992 годах, председатель Комитета по физической культуре и спорту при СМ СССР, председатель НОК Советского Союза 1983-1989 годов. Капто пообещал поговорить с Грамовым и даже посоветовать ему оказать "матчу Блохина" валютную помощь.
Наша встреча с Капто длилась 45 минут — всего один тайм. Но выйдя в тот день из здания ЦК КПСС, почувствовал какую-то внутреннюю уверенность в том, что все у нас получится. Понимал, что, пользуясь сегодняшней лексикой, в нашем деле появилась серьезная "крыша".
"СКАЖИ: "С ПОПОВЫМ СОГЛАСОВАНО!"
И все-таки многое (если не все!) в достижении успеха решал человеческий фактор. И на кого же можно было рассчитывать, если не на выходцев из Украины!? Ирина Дерюгина, в то время жена Олега Блохина, с первых же дней рождения прощального матча активно включилась в процесс. Она-то и организовала мне встречу с тогдашним первым секретарем ЦК ВЛКСМ Виктором Мироненко. Мой обстоятельный разговор с ним закончился одобрением: "Полностью разделяю ваше мнение по всем позициям, — сказал он. — Постараюсь помочь пробиться к тем, кто командует радио и телевидением страны. Звоните через пару часов"...
Разговор с председателем Гостелерадио СССР Аксеновым у Мироненко состоялся. Правда, Виктора озадачила позиция Аксенова ("Сказал, что валюта нам особенно не нужна"), который поручил всем заниматься своему заместителю Попову. И, пожелав мне удачи, Мироненко посоветовал: "Надо обязательно прорваться к Попову!".
Увы, помощник зампреда Гостелерадио СССР Ломовцев на мой звонок отреагировал прохладно. "Попов очень занят, — услышал я в трубке. — Он лично отвечает за визит Горбачева перед Политбюро ЦК КПСС, но я доложу о вашем деле". В очередной раз звонил ему из кабинета своего московского коллеги — спортивного обозревателя "Правды" Льва Лебедева (естественно, в его присутствии). Сам он пообещал, что главная газета компартии "матч Блохина" поддержит. Узнав же о цели моего звонка в Гостелерадио СССР, сразу меня приободрил: "А я с Поповым знаком! — воскликнул Лева. — Нормальный мужик! Спорт любит. Да он и сам ездил комсоргом нашей сборной в Хельсинки еще в 52-м году"...
Думаю, именно его звонок в Госкомитет по телевидению и радиовещанию помог мне прорваться. Ровно в полседьмого вечера я вошел в кабинет Попова. "Ну и защита у вас! — воскликнул как можно увереннее. — Даже посильнее той защиты сборной страны, с которой комсоргом вы ездили в Хельсинки в 52-м. Еле к вам прорвался"...
Наша встреча продлилась больше 40 минут. На письме, которое было у меня заранее заготовлено, Попов наложил размашистую резолюцию: "Овсюкевичу: коммерческие сделки и контракты — у нас и за рубежом! Ратнеру: обеспечить пропаганду по ТВ и Радио. Обеспечить трансляцию!".
Поблагодарив за презентованную ему книгу "Право на гол", хозяин высокого кабинета сказал: "Можешь ссылаться на меня! Скажи: "С Поповым согласовано!".
На следующий день после этой встречи я снова был в Останкино... около семи утра. Но на этот раз для того, чтобы выступить в прямом эфире в программе Владимира Молчанова "120 минут" и — на всю страну! — впервые сказать о прощальном матче Блохина, назвав точные его сроки. "Сосватал" меня Молчанову Николай Николаевич Озеров, пухом земля этому светлому человеку, которого считаю одним из главных своих советников в деле организации бенефиса Блохина.
В эфире я процитировал слова этого спортивного комментатора о, как он выразился, лучшем советском футболисте всех времен Олеге Блохине: "Смело могу утверждать, — заявил Озеров, — никому из игроков не довелось перенести столько необоснованных упреков, сколько их выпало на его долю. Другого подобные "уколы" давно бы сломали, выбили из колеи. А Олег с завидным постоянством продолжает штурмовать ворота соперников и рекорды результативности".
"ВСЕ, ЧТО НЕ ЗАПРЕЩЕНО, РАЗРЕШЕНО"
...Результаты своей поездки в Москву я почувствовал ровно через неделю. 14 апреля пригласил меня к себе тогдашний председатель Госкомспорта УССР Бака. Показал мне телекс из Гостелерадио СССР о том, что "матч Блохина" будут транслировать в прямом эфире по ЦТ! Требовалось дать сценарий праздника и точно уложиться до 21.00 (напомню, что именно в этот час начиналась программа "Время").
У нас с Михаилом Макаровичем, одним из "генералов большого спорта", всегда были самые добрые отношения, но на этот раз он смотрел на меня с каким-то подозрением: "Что за матч, дорогой мой, — вкрадчиво спросил, — почему я об этом ничего не знаю?!". А в подтексте звучал извечный "совейский" вопрос: "Кто разрешил? С кем согласовано?". Разумеется, я мог рассказать Баке о своем визите в ЦК КПСС к Капто, но чего ради, думаю, должен "колоться"!? Да и взыграл во мне, видимо, в тот момент мой неистребимый одесский оптимизм.
Я взглянул на огромные портреты Горбачева и Щербицкого, которые висели на стене за спиной у Баки, и выпалил: "Михаил Макарович, добро получено на самом высоком уровне!". Приподняв голову в сторону портрета Щербицкого, Бака тихо спросил: "У него?". — "Берите выше", — ответил в тон ему. Он медленно поворачивает голову в сторону портрета Горбачева и на полном серьезе спрашивает: "Как ты на него вышел?". — "Он сам на меня вышел", — шепчу Баке. В ответ — вопросительный взгляд. "По телевизору из Ленинграда, — с серьезным видом, еле сдерживая себя, чтобы не прыснуть от смеха, говорю самому главному спортивному начальнику Украины. — Михаил Сергеевич так и сказал: "Все, что не запрещено, разрешено!".
На следующий день после этого разговора с Бакой, словно гром среди ясного неба: "Динамо" (Киев) дома с треском проиграло своему извечному и главному сопернику — московскому "Спартаку" — 1:4. Причем почти до финального свистка спартаковцы вели с "сухим" счетом. И только минут за пять до конца игры Геннадий Литовченко забил гол "престижа" и почти сразу после этого был травмирован. Динамовцы уходили с поля под свист болельщиков. А мы, организаторы "матча Блохина", как раз готовились выехать в Москву для проведения пресс-конференции.
16 апреля, еще не было девяти утра, позвонил Лобановский. Разумеется, в нашем прощальном матче он, тренер сборной СССР, — одна из главных фигур в списке на поездку в столицу. Первая же его фраза меня огорчила, пожалуй, больше, чем тот проигрыш "Спартаку". — "Обстоятельства таковы, что я не могу поехать в Москву, — сказал Васильич. — Руководство мне об этом сказало. Надо заниматься командой"...
Слушал его, не перебивая. Понимал, что Лобановскому, мягко говоря, не сладко, и чувствовал: ему надо выговориться. "По тому, как играли, как проводили команду, она находится в тяжелом состоянии, — спокойно продолжал Лобановский. — Семь игроков травмированы. Неизвестно, как Литовченко. Если он вышел из строя, тогда вообще плохо. У нас 19-го — "Шахтер", 26-го — игра со сборной ГДР. Надо быть с командой, надо помочь людям восстановиться. Я поговорю с Симоняном. Он как начальник сборной СССР на пресс-конференции наши интересы представит не хуже меня. Поймите, морально мне будет неприятно. Я буду чувствовать угрызение совести, если отправлюсь в Москву".
"Я вас прекрасно понимаю, Васильич", — только и вставил я, понимая, что монолог не закончен. "Ситуация назревала, — звучал из трубки его негромкий голос. — Есть люди, которые себя исчерпали. Такие периоды были не раз. Это не трагедия. Вполне нормальные вещи. Надо сейчас помочь как можно быстрее выйти из этого состояния. Надо думать об игре с ГДР. Сейчас важны каждый день работы с людьми, каждый час!".
Конечно же, звонок мэтра огорчил. И все-таки теплилась какая-то слабая надежда убедить его. Часа за три до отхода московского поезда я ему позвонил: не передумал ли? Но Лобановский остался самим собой: "Сейчас самое важное — команда! — воскликнул он. — Надо вывести ее из шокового состояния. Это не трагедия: поймали старичков на "стенках"... Я не имею морального права бросить команду. Поэтому сейчас я еду на базу проводить тренировку дублирующего состава"...
...17 апреля 1989 года состоялась не совсем обычная для аудитории столь высокого уровня встреча: Олег Блохин, на один день прилетевший в столицу нашей страны из Австрии, и мы, организаторы его прощального матча, большой командой приехавшие из Киева, участвовали в пресс-конференции для советских и иностранных журналистов. Когда меня спрашивали, как нам удалось пробиться на столь высокий дипломатический уровень, я особо не распространялся. Отвечал коротко: "Блохин помог!". Если особо любопытные не отставали: "Чем именно помог?", конкретизировал: "Во-первых, своей блистательной игрой в клубе и сборной. Во-вторых, нынешней дипломатической деятельностью за рубежом!".
Думаю, нам удалось донести до многих советских и иностранных журналистов главный смысл торжественных проводов Олега. Ведь благотворительная направленность, задуманная нами, придавала этому событию особую гражданственную и нравственную ценность: прощальный матч Блохина был посвящен 40-летию международной организации "СОС Киндердорф Интернейшнл".
Что это за организация и какая связь между ней и Блохиным? В ту пору Олег играл в одном из футбольных клубов Австрии. И надо же так случиться, что именно в этой стране некогда прозвучал общественный призыв Германа Гмайнера к строительству дома для осиротевших и брошенных детей. К тому времени отделения "СОС Киндердорф" были открыты уже в 94 странах мира! На всех континентах появились семейные детские дома, и примерно пять миллионов детей жили в благоустроенных детских городках семейного типа! Как же было не воспользоваться столь благоприятным международным фоном и обстоятельствами австрийских корней благородного фонда!? А заодно попробовать что-то доброе сделать и в нашей стране!?
Чуть забегая вперед, замечу, что только благотворительных билетов советского детского фонда было продано на 76579 рублей! Кроме того, мы, организаторы проводов Блохина, перечислили 20 тысяч рублей в фонд строительства центра комплексного формирования личностей детей в станице Азовская Северского района Краснодарского края, где в ту пору трудился педагог-новатор Щетинин. Шесть тысяч рублей было перечислено в фонд киевского городского отделения общества Красный Крест. К тому же во время проведения благотворительных аукционов во Дворце спорта и во Дворце культуры "Украина" было собрано 1269 рублей, которые тоже пошли на нужды детей-сирот одного из киевских интернатов. Итак, свыше 100 тысяч рублей (которые в ту пору по официальному курсу были почти равны доллару!) на благотворительность и милосердие.
ЗВЕЗДЫ ЭСТРАДЫ — ЗВЕЗДАМ ФУТБОЛА!
Буквально за несколько дней до начала торжеств Блохин опустил меня на грешную землю своим вопросом: "Дэви Аркадьевич, все прекрасно, Киев шумит, а какова наша с вами доля?". — "Вы о чем?" — не понял я. "Каков наш процент заработка?". — "Я об этом не думал, — говорю ему. — Закончим праздник, подсчитаем расходы и доходы, определим разницу и тогда будем, видимо, делить, кто сколько заработал". — "Мне жаль вашу семью, — не без сарказма усмехнулся Олег. — Подписывать контракт надо до того, как вышел на поле! А когда судья свистнет окончание игры, все разбегутся".
Думаю, Блохин был прав, даже накануне торжественных проводов не забывая о своем статусе профессионала, у которого все должно быть четко прописано заранее. Мне срочно пришлось созвать партнеров, которые со скрипом, но все-таки согласились подписать договор, согласно которому Блохину причиталась одна тысяча долларов (как и каждому иностранцу, участвовавшему в прощальном матче в составе сборной звезд мира).
...Трехдневный праздник в честь прощального матча-бенефиса открылся 27 июня 1989 года в Киевском Дворце спорта. Сцена в тот вечер напоминала эдакую дворцовую гостиную с шикарными люстрами, корзинами и гирляндами цветов, бело-голубым (динамовским!) занавесом. Сюда-то я и замышлял в самом начале торжества под фонограмму Людмилы Гурченко ("Команда молодости нашей") пригласить Олега Блохина и всех его партнеров по составам "Динамо"-75 и "Динамо"-86...
Вечером накануне бенефиса позвонил Лобановский: "Дэви, придется вносить коррективы в ваш сценарий. Никого из ребят не будет. Они не хотят, а заставить их я не могу". — "А вы сами?". — "Буду обязательно". — "Спасибо, Васильич, это главное!".
Впрочем, новость не была для меня особым сюрпризом. Жены иных футболистов — большие "хранители" секретов команды — успели шепнуть ее своим знакомым, те — своим. Звонившие мне в те дни в поисках "лишних билетов" рассказали, что звездные партнеры Блохина решили торжество во дворце бойкотировать: дескать, он король, а мы кто!? "Бог им судья", — думал я. И поверьте, ни с кем из них за 20 минувших лет эту тему ни разу не затрагивал.
Между прочим, в дни проводов Блохина Васильич огорчил меня еще одним звонком: накануне встречи с болельщиками во Дворце культуры "Украина", где замышлялся откровенный разговор о футболе и, естественно, жизни. В афишах значилось, что на сцене в этот вечер будут Валерий Лобановский и Олег Блохин, а ваш покорный слуга — в роли ведущего. Но, позвонив заранее, Васильич предупредил, что улетает с командой в Алма-Ату ("Так решило руководство..."). Впрочем, вернемся мысленно во Дворец спорта.
...Не описать словами той теплоты и душевности, которые дарили в тот вечер Блохину (и, естественно, счастливчикам, которым удалось попасть во Дворец спорта!) Иосиф Кобзон и Лев Лещенко, Геннадий Хазанов и Александр Малинин, Софико Чиаурели и Котэ Махарадзе, Тамара Гвердцители, победитель Всесоюзного КВН-87 — "Клуб одесских джентльменов" и многие-многие другие. И это был не дежурный набор "номеров", а эксклюзив для Олега и поклонников его блистательной игры! Недели за три до бенефиса я даже съездил в родную Одессу, чтобы встретиться со своими давними друзьями "джентльменами" Валерием Хаитом, Олегом Филимоновым и Яном Левинзоном, запустил им "жучка" в уши...
"ДАЖЕ В ГОДЫ ЗАСТОЯ ОН ОТКРЫТО ГОВОРИЛ, ЧТО ДУМАЛ"
В тот вечер "Клуб одесских джентльменов" провел специальное заседание по случаю торжественного избрания в члены клуба Блохина Олега Владимировича — кандидата от Штайрского избирательного округа. После торжественного выхода джентльменов из Одессы сразу прозвучало: "И, как говорили на съезде народных депутатов, поскольку эта кандидатура ни у кого сомнения не вызывает, предлагаем ее обсудить!".
Еще несколько фрагментов этого выездного "заседания".
— Олег Блохин — вдохновитель и организатор всех побед "Форвертса".
— Ну, это объясняется просто, джентльмены: он у них там единственный коммунист в команде.
— Хватит о "Форвертсе", джентльмены! Олег Блохин всю жизнь играл в киевском "Динамо", а "Динамо" (Киев) — это целая эпоха в нашем футболе!
— В таком случае получается, сэр, что Олег Блохин — это ум, честь и совесть нашей эпохи!?
— Да, джентльмены, как он играет! Как слушается его мяч!
— Ничего удивительного, сэр. Хотел бы я посмотреть, кто бы не послушался, если бы майор милиции замахнулся на него ногой!?
— А как он готовил гласность и перестройку?! Помните, джентльмены, еще в годы застоя он всегда на поле открыто говорил все, что думал...
В зале присутствовало множество людей, которым в большей или меньшей степени был обязан своим становлением Олег Блохин. И публика горячо аплодировала всякий раз, когда лучи прожектора высвечивали его родителей — Екатерину Захаровну и Владимира Ивановича, его тренеров на различных этапах жизни в клубе и сборной — Александра Леонидова, Александра Севидова, Никиту Симоняна, Константина Бескова, Валерия Лобановского, а также комментатора Николая Озерова и легендарного Льва Яшина, который приехал, несмотря на проблемы со здоровьем (напомню, что к тому времени великому вратарю уже ампутировали ногу).
Готовя праздник, я обращался ко многим знакомым композиторам и поэтам: мол, нам для финала бенефиса во Дворце спорта нужна песня. Предложений было три-четыре, но когда показали свою "Виват, король!" мои давние друзья Юрий Рыбчинский и Геннадий Татарченко, я сразу понял: это то, что надо.
...Финал бенефиса всегда вспоминаю с особым волнением. Олег держит на руках шестилетнюю Иришку, словно прикрываясь дочуркой, чтобы окружающие не видели его слез. Звезды искусства и спорта на сцене, рядом с Блохиным, а под сводами Дворца спорта под ритмичные овации зала звучит голос Тамары Гвердцители:
"Прощай, король! Прощай!
Прощай, король!" —
Тебе поют кругом.
Как жаль, не вечен май,
Не вечен гром —
Аплодисментов гром.
Печаль в глазах, печаль.
А в сердце — боль.
И каждый грустным стал.
Прощай, король, прощай!
Сегодня твой
Последний бал!
На прощальный матч Блохина в Киеве, по официальным заявкам, жаждали попасть люди со всей страны и из-за рубежа — полтора миллиона желающих! Для любителей статистики приведу протокольную запись этой игры: