Поиск в «...... Новостях» по словосочетанию «Путин пообещал» позволяет увидеть более 60 тысяч сообщений, первое из которых зафиксировано в мае 1997 года ‒ тогда начальник Главного контрольного управления администрации президента поделился планами проверить поступление платежей из Минфина в Минобороны. Но на сайте Президента РФ однокоренные к «обещаю» слова встречаются всего лишь 688 раз. И дело не только в бесконечном тиражировании кремлевских новостей, но и в журналистских интерпретациях, выдающих мнение, предположение, видение перспектив за обещание.

Типичный пример ‒ «обещание» удвоить ВВП. После того, как в Послании Федеральному Собранию Путин упомянул двукратный рост валового внутреннего продукта, отечественные журналисты тут же обнаружили в этих словах обещание. Спустя время и зарубежная пресса заговорила про обещание. Фактически же Путин сказал следующее: «За десятилетие мы должны как минимум удвоить валовой внутренний продукт страны. Удвоение ВВП – это системная и, конечно же, масштабная задача. Она потребует глубокого анализа и уточнения существующих подходов к экономической политике».

Но нужно ли заниматься формализмом, вникая в тонкости формулировок? Неужели непонятно, что мнение руководителя государства, слывущего если не диктатором, то уж точно «крепкой рукой», вполне можно принять за обязательство?

Подобные сомнения развеял сам Путин, одернув журналиста на большой пресс-конференции в 2008 году. Владимир Кондратьев начал свой вопрос с напоминания: «Выдвигая стратегию до 2020 года, вы пообещали, что Россия может превратиться в самую привлекательную для жизни страну». Президент достаточно резко указал на ошибку: «Вы сказали, что я обещал. Ничего я не обещал. Я говорил, что нужно было бы достичь, какой я бы хотел видеть Россию, говорил о том, к чему мы должны стремиться».

Гораздо раньше, еще в марте 2000-го, Путин сказал: «Все современные предвыборные технологии – это довольно бессовестное дело. Они все связаны с тем, что нужно смотреть в глаза миллионам людей и давать какие‑то обещания, заведомо зная, что они невыполнимы. Я никак не могу переступить эту грань и очень рад, что мне не приходится это до сих пор делать». Можно допустить, что осуждение политтехнологий само по себе является политтехнологией. Но свое отношение к обещаниям Путин, возможно, выразил вполне искренне. По крайней мере, в годы президентства он избегал обещать что-то конкретное, проверяемое.

«Посмотрю, подумаю, поговорю»

Итак, чтобы понять, что же обещал президент, придется отказаться от анализа прессы и тщательно изучить первоисточник ‒ кремлевский сайт, фиксирующий высказывания Путина дословно. Из 688-ми упоминаний обещаний лишь около 150-ти ‒ прямые и однозначные (вот и на пресс-конференции 14 декабря 2017 года слово «обещаю» не было произнесено ни разу). Подавляющее большинство из артикулированных обещаний выполнить несложно, а вот проверить их исполнение не представляется возможным. Впрочем, реализация озвученных обязательств не могла принципиальным образом повлиять как на жизнь россиян, так и на конкретные ситуации.

Около трети президентских обетов касаются не деятельных проявлений, а сугубо его внутреннего мира: «рассмотрю», «ознакомлюсь», «разберусь», «подумаю», «вернусь к вопросу», «обращу внимание». Утопающий, хватающийся за соломинку, может услышать в этих словах посулы, увидеть надежду на некие внешние действия. Но, помня осторожность Путина в формулировках, следует понимать его слова буквально, не домысливая.

Например, лауреат 12-го международного конкурса имени Чайковского Екатерина Фролова в 2008 году пожаловалась президенту, что при выезде за границу на гастроли приходится платить «энную сумму денег» за вывоз инструментов. «Хорошо, подумаем. Это совершенно конкретный вопрос. Я думаю, что он решаемый. Обязательно подумаем, обещаю», ‒ ответил Путин. Он не пообещал отменить пункт 35 статьи 333.33 Налогового кодекса, согласно которому государство взимает 0,01% страховой стоимости временно вывозимых культурных ценностей, он обещал подумать. Возможно, Владимир Владимирович выполнил свое обещание. Но в налоговом законодательстве указанная норма продолжает действовать.

«Сейчас просто не могу на это ответить, но обещаю тебе, что я посмотрю на это», ‒ сказал Путин мальчику, задавшему «самый смелый вопрос» о субсидиях на жилье полицейским Югры. Не «увеличу в тысячу раз лимиты субсидий» (именно такое бюджетное вливание требуется, чтобы исполнить закон и обеспечить всех стоящих в очереди на жилищную субсидию полицейских Ханты-Мансийского автономного округа), а «посмотрю». Выполнил Президент обещание или нет, бросил взгляд или забыл, но семья мальчика сможет получить жилье через 100 лет.

Второе по популярности обещание Путина ‒ переговорить, обсудить, передать информацию, поручить, «послать сигнал» и даже «дать импульс». Так, в 2015 году журналисты пожаловались на грядущую приватизацию производящего знаменитое вологодское масло мероприятия, избежать которой желает общественность. «Хорошо, я обещаю вам точно, что я с коллегами на этот счет переговорю», ‒ обнадежил Президент.

Насколько эффективна работа главы государства в качестве коммуникатора, по-секретарски принимающего вопросы и передающего их ответственным лицам, можно судить по тому, что через год вопрос блокировки приватизации вологодского маслозавода снова был поднят: «Дайте такое поручение, как вы умеете, чтобы, наконец, отстали от Вологодского завода». Вердикт был почти полной самоцитатой годичной давности: «Я вам обещаю точно, что я это сделаю, обязательно поговорю».

Третье место по частоте употребления занимают абстрактные обещания приложить все силы, сделать все зависящее, провести работу.

Хоть и изредка, но Путин все же обещает что-то конкретное. Например, в 2002 году, выслушав стипендиата президентской программы «Одаренные дети России», он был категоричен: «Грант вам обеспечен, это я вам обещаю». В 2007 году Путин сказал: «Олимпиада – без пробок на дорогах! Я обещаю это», и слово сдержал ‒ заторов в олимпийском Сочи действительно не было. В январе 2008 года президент пообещал позолотить купола Иверского монастыря, в июле работа уже кипела.

«Справедливость восторжествует»?

История выполнения немногочисленных конкретных обещаний Путина заставляет усомниться не только в твердости руки российского правителя, но и в его политической влиятельности. «Я вам обещаю, мы его доработаем вместе с вами, вместе с экспертным сообществом и обязательно проведем через парламент, через Государственную Думу», ‒ сказал Путин в 2013 году о законе, запрещающем управляющим компаниям ЖКХ работать через офшоры. Однако три года спустя комитет Госдумы отклонил в первом чтении этот законопроект, а проблема не утратила свою остроту.

Долгострой, медицинский центр радиологии в Ульяновской области, который должны были запустить в 2013 году, но сдачу перенесли на 2017 год, президент прокомментировал в марте 2016-го: «Я точно Вам обещаю: я выясню причины задержек, и постараемся их ликвидировать». Однако в ноябре нынешнего года местные журналисты рассказывали: «За несколько лет центр «вырос» в цене с 13,9 до 20 с лишним миллиардов рублей. И для него снова выделяют деньги из бюджета. И когда все завершится, толком неясно. Теперь называется вторая половина 2018 года».

На «прямой линии» 2013 года Путин заявил: «И, наконец, самый важный, один из важных вопросов, о котором Елена сказала, – это приравнять приемные семьи к многодетным… Лена, я обещаю Вам, что такое поручение правительство получит». Но правительство, похоже, проигнорировало поручение президента. По крайней мере, на 10 октября 2016 года обещанное было исполнено лишь в 59 регионах.

В 2014 году Владимир Путин озаботился бедами театральных критиков, специальность которых не внесена в перечень профессий, что создает проблемы с пенсионным обеспечением. «Я вам обещаю, что все это будет восстановлено, справедливость восторжествует», ‒ уверенно изрек президент. Но на сегодняшний день обещание так и не было выполнено, новая специальность так и не появилась.

Анализ путинских обещаний показывает, что вряд ли стоит надеяться на предвыборные обещания нового типа ‒ масштабные, конкретные, рисующие образ будущего. И не следует домысливать сказанное, обманывая самого себя, видя обещания там, где их не было. Хотя даже сам президент порой впадает в подобную иллюзию. «В конце 2008 года… я вспомнил кризис 1998-го и публично сказал: «Мы не допустим повторения. Обещаю!», ‒ говорил он. На самом деле такой твердой формулировки Путин не использовал, употребляя привычные способы обхода прямых обещаний: «Мы сделаем все, что от нас зависит, для того, чтобы защитить вклады наших граждан в банках, обеспечить законные интересы тех, кто вложил свои собственные деньги в строительство жилья, чтобы больше не было экономических шоков 1991 и 1998 годов».

Среди «150 обещаний Путина» все же есть одно стратегически важное. Вот оно: «Обещаю вам, что все демократические завоевания нашего народа будут, безусловно, обеспечены и гарантированы… Будем укреплять гражданское общество, делать все для того, чтобы обеспечить свободу средств массовой информации». Пожалуй, степень исполнения этого прямо высказанного обязательства может служить мерилом значимости любых обещаний, обетов и клятв, исходящих от руководителя России.