А поскольку непременным атрибутом любого праздника в советские времена был богатый стол, по-настоящему праздновать большинство граждан Советского союза стали лишь тогда, когда была окончательно отменена карточная система, а в магазинах появилось достаточное количество продуктов.

Кроме того, советский Новый год был, по сути, праздником городским. Это и понятно: для деревенского жителя что 31 декабря, что 1 января ничем от других зимних дней не отличаются. От выполнения обязательных ежедневных сельских работ если и можно было отказаться, то никак не ради ежегодного праздника – а только по гораздо более редкому поводу, например, ради свадьбы или по случаю рождения ребенка.

Поэтому говорить о всенародной традиции встречи Нового года можно только с начала 1960-х годов, когда доля городского населения в стране превысила долю сельского. К тому же именно в 60-е, с началом хрущевской «оттепели» право на частную жизнь и частные праздники начинает не просто признаваться, но и входить в официальную идеологию. А поток молодых специалистов, хлынувший строить новые города и заводы, принес с собой и городскую традицию встречи Нового года.
Первой составляющей этой традиции стал непременный новогодний «Голубой огонек», транслировавшийся по первому общегосударственному каналу. С 1964 года он стал ежегодной новогодней передачей, и в течение двадцати лет именно песни и шутки из этой телепередачи сопровождали советский новогодний праздник.

Второй традицией в 1976 году стал фильм «Ирония судьбы, или С легким паром». Комедия Эльдара Рязанова не только прочно ассоциировалась с предновогодним вечером (ее показывали ежегодно), но и сама послужила источником некоторых традиций украшения дома к Новому году.

Третьей традицией стал продуктовый набор для новогоднего стола – так называемый «заказ». Поскольку расцвет общегосударственного отмечания Нового года пришелся на середину 70-х годов с их дефицитом, то основным источником продуктов были «заказы», которые выдавались по месту работы. Традиционно в «заказ» входили одна или две баночки шпрот, коробка шоколадных конфет, бутылка «Советского шампанского», батон варено-копченой или сырокопченой колбасы, пачка индийского чая «со слоном», мармелад «Лимонные дольки» и иногда – баночка красной икры. Тогда же как сугубо новогоднее лакомство стали восприниматься и мандарины: основную часть этих фруктов СССР получал в виде экспортных поставок из Марокко, где основной урожай созревает в ноябре-декабре.
Обычай ставить в доме к Новому году живую ель советская власть вновь начала пропагандировать лишь после 1935 года. Поскольку елки для продажи выращивались специально, они тоже были относительным дефицитом, и потому покупались при первой возможности, а не в удобное время. Обычной картиной в городах были люди, которые за полторы-две недели до Нового года везли в метро перевязанные бечевкой елки, купленные по случаю.

И конечно же, к новогодним традициям времен СССР можно отнести знаменитую фразу «Это – на Новый год!». Все тот же тотальный дефицит приучил советских граждан, что покупать необходимое нужно не накануне праздника, а когда подвернется случай – лучше пусть полежит. Продукты хранились в холодильнике или на балконе, вещи – в шкафах или на антресолях, елки – подвешенными за окном или на том же балконе. Почти все члены семьи знали, что кому будет подарено на праздник, но радость это не уменьшало: радовала сама возможность получить новую вещь.

И вот по телеэкрану плывут финальные титры «Иронии судьбы», шампанское ждет своего часа в холодильнике, на столе расставляются «заказные» шпроты и колбаса, а также непременные салат оливье и селедка под шубой (быстро, сытно и почти без использования дефицитных продуктов!). Гости приносят с собой домашние пироги, самодельные торты или еще что-то вкусное. Ведь стол, собранный вскладчину, тоже был советской новогодней традицией. Праздник обычно отмечали в широком дружеском кругу – так было и удобнее, и проще.
После застолья многие компании выходили на улицу – поиграть в снежки и подвигаться перед чаем с тортом. Нередко компании начинали кочевать по разным этажам дома. Особенно если дом был ведомственным или принадлежал предприятиям. В этом случае большинство жителей хорошо знали друг друга по совместной работе. Дети к этому времени обычно уже отправлялись спать: хотя январь и был временем новогодних школьных каникул, засиживаться далеко за полночь детям все-таки не позволяли.
Такими же традиционными, как оливье и мандарины, были новогодние «елки» – театрализованные представления для школьников, проводившиеся с середины декабря по середину января в городских Домах Культуры. Уровень представлений зависел от того, каких артистов удавалось найти организаторам, но самым главным удовольствием от посещения «елки» были подарки – наборы конфет, упакованные в нарядные картонные коробочки. Лучшей и главной «елкой» считалась та, что проводилась в Кремлевском дворце съездов. Билеты на нее в свободную продажу практически не поступали, а распределялись по предприятиям, доставаясь руководителям и передовикам производства. Уровень спектакля на этой «елке» был самым высоким, а подарки – самыми богатыми. И каждый год для них делались уникальные пластиковые упаковки, зачастую представлявшие собой маленькие копии кремлевских башен. Но и другие «елки» радовали детей не меньше – прежде всего из-за подарков. Нередко детям доставалась лишь часть лакомств из набора, а самые лучшие конфеты родители приберегали до новогодней ночи.

Новый год люди старшего поколения до сих пор вспоминают с ностальгией. Те, кто во времена позднего застоя был школьником, хорошо помнит радостное предчувствие, наполнявшее предновогодние дни. Ведь это была возможность попробовать редкие вкусности, получить в подарок какую-нибудь новую вещь и пообщаться с друзьями без всякой политической подоплеки – не то что 1 мая или 7 ноября! Может быть, именно из-за своей аполитичности Новый год и был самым желанным и радостным праздником.