Двигается медленно и важно, будто вчера надавал пощечин тигру, поимел дочку босса
мексиканской мафии или ошкурил деревянный ..... Санты, не меньше. Уважения к себе просит соответствующего.
Даже если вчера ночью мужчина запивал бурбон коньяком и свиным жиром, утром его лицо не будет похоже на свежую
могилку – лицо как лицо, только немного отекло и покрылось коротенькой щетиной. Если смотреть под правильным углом,
даже привлекательно. В конце концов, мужское похмелье – это сексуально: он борется за жизнь, он стонет, он герой,
он воин, он положил руку на сисю и уснул. К вечеру, как правило, пост-вечериночные мужчины свежи, активны и
наполнены чистотой.
То ли дело похмелье женское. Там про красоту ни слова. Это, мне кажется, вообще состояние, наведенное черной магией, пограничное с агонией в бурлящем бульоне. После затяжного застолья женщина пахнет сыростью и ботвой, какая-то вся
неровная, тяжелая и неподвижная – мешок со свежевыкопанной свеклой. Все тело дышит ацетоном, потно даже во рту.
Выглядит, будто ждет расстрела. Хочет бургер, водички, сладкой газировки, порыгать, новую жизнь, футболку с Джудом
Лоу и обнять лошадку. А если, не дай бог, ее ночной путь от входной двери к постели не прокладывался через ванну,
вообще ..опа – утром из зеркала посмотрит человек, на которого перевернули стаканчик с водой для мытья художественных
кисточек. Или енот. Или прабабка, которую она видела только на фотографиях в сепии в семейных альбомах. Цвет кожи,
кстати, такой же – карамельно-коричнево-грязный, местами с зеленцой. К вечеру никакой приятной свежести не добавляется. Единственное отличие утреннего женского похмелья от ночного – пропадает губительное желание выйти в окно и похорониться
в жирных беляшах. Все. В остальном тягучая апатия будет преследовать до следующего утра.