– Почему вы не хотите афишировать свое имя и название подразделения, в котором служите?

– Это означало бы конец моей военной карьеры. Впрочем, за службу не держусь, потерять звание не боюсь, у меня хорошие друзья, в любом случае не пропаду. Просто не хочу подставлять ребят, с которыми воевал.

– Тогда для чего на интервью согласились?

– Хотел на конкретных примерах показать, что именно среди бойцов АТО вызывает недовольство, а именно: некомпетентные командиры, полное отсутствие взаимодействия между подразделениями, слив информации, который, судя по всему, происходит даже на уровне Киева. Очень часто мы сами не знали, куда и на какую операцию выезжаем, зато террористы были в курсе и готовили засаду. Но чтобы объяснить, надо сначала все рассказать.

– Давайте сначала. Когда вас отправили в зону АТО?

– В конце мая. Приказ направить несколько десятков человек из нашей воинской части поступил за неделю до выезда. Несколько дней мы тренировались в учебном центре в селе Новые Петровцы, в выходные нас отпустили побыть с семьями.

У нас не было ни «берцев», ни бронежилетов, ни армейской формы из специальной ткани, которая не горит. Во время боевых действий легко обжечься: автомат после выстрелов раскален, гильзы горячие вылетают. Видите, у меня ожоги на левой руке? Это от гильз. Не было у нас и тактических очков, которые предохраняют глаза от пыли, грязи, пороховых газов и мошек. Не было даже тактических перчаток, которые бы защитили ладони, на войне же надо постоянно горячий автомат брать, по земле ползать, еще что-то. Ни-че-го не было.

– Вас что, голыми в АТО бросили?

– Повезло с руководством части, они сами нашли спонсоров, которые выделили колоссальную сумму – около 1,5 миллионов гривен. Мы закупили все самое необходимое, но на «берцы» и форму не хватило.
Кстати, закупили не только для своего подразделения, но для тех нескольких ребят, которых за месяц до нас отправили в АТО. Они нам звонили, рассказывали, что происходит на Донбассе.

– Что именно рассказывали?

Многих смертей можно было избежать, но проблема во внутренней организации АТО, точнее, ее отсутствии. Все держится на авось: может, довезем раненого, а может, и нет. Тех же вертолетов для госпитализации можно долго ждать только потому, что бумажки неправильно заполнены. Да и к убитым иногда странное отношение…

– Что значит «странное»?

– Мы должны были участвовать в совместной операции с Вооруженными силами по взятию и последующей зачистке Красного Лимана. Военную колонну разделили на две части. Первая заходила в город с одной стороны, вторая, где оказался я, с другой. То есть планировалось, что силы АТО заключат Красный Лиман в клешню и одновременно начнут бои с двух направлений.

Но в районе Селезневки мы попали в засаду, еле выбрались. Отстреливались три часа 20 минут, среди наших было двое убитых и очень много раненых. Позже мы вывезли всех на площадку возле одного блокпоста. Туда же свезли раненых и убитых из первой колонны, которая смогла войти в Красный Лиман.
Площадка была меньше половины футбольного поля и вся (!) забита ранеными и убитыми. Прилетали вертолеты, сначала тяжелых брали, потом средних, а убитых… Мы вышли из боя в 9.20, а мертвых с площадки забрали в 16.30. Причем, когда трупы сгружали, оставляли в той позе, в которой они оказались на земле. Хорошо хоть нашлись опытные бойцы, которые сразу убитым руки-ноги выравнивать стали, иначе тело закоченеет и придется, чтобы в гроб класть, умершему кости ломать.

– Может, это не равнодушие, а шок, усталость, измотанность? Тем более что бои за Красный Лиман были одними из самых ожесточенных.

– Нет, это незнание, неумение, а главное, нежелание и безразличие. Так не должно быть. Хотя бы накрыть тело надо, а не бросать как попало в такую жару. И неважно, что врачей не хватало, бойцы могли сами хотя бы глаза умершему закрыть.

– Как думаете, чем окончится война на Донбассе?

– Не знаю, честно. У меня внутри отчаяние и растерянность. Когда мы зашли в Славянск, среди местных много было молодых парней и взрослых мужиков. Я отлично понимаю, что многие из них работали на террористов, а когда те сбежали, положили автоматы под подушки и пошли получать социальную и гуманитарную помощь из Киева.

Думаю, если кому-то в своих интересах захочется опять что-то затеять на Донбассе, пусть и под другими лозунгами, местные, которые сейчас припрятали оружие, опять начнут делать то, что делали последние четыре месяца. Какой-то замкнутый круг.

– Но ведь несмотря и на менталитет Донбасса, и на проблемы внутри сил АТО, украинские войска побеждают…
– …в том числе потому, что террористы сами сдают позиции. Вспомните Славянск: Гиркин сам ушел. За Николаевку были жесткие бои, в первые дни нас та-а-к «встретили», страшное молотилово было, а на второй день сепаратюги вдруг сами отошли. И не потому, что испугались. У меня четкое ощущение, что даже побег террористов происходил по какому-то плану.
Думаю, так же, как на Майдане, политики под войну на Донбассе что-то свое мутят, есть какая-то договоренность и между государствами (российским, украинским и западными), и между правящими кастами востока.

– Вы еще раз поедете в зону АТО?

– Если будет приказ, конечно. Мотивация все та же: защитить своих близких и родных