О карьере и ролях

Всякий, кто хочет чего-нибудь добиться, должен много работать. Когда я работаю, я тоже выкладываюсь на полную катушку. И терпеть не могу людей, которым плевать на то, чем они занимаются.

Я не продюсирую свои фильмы, я та самая девушка, которая прислонилась к стенке и ждет, когда ее пригласят танцевать.

Мне бы очень хотелось, чтобы Мартину Скорсезе когда-нибудь понадобились женские персонажи. Но мне кажется, я умру раньше, чем это случится.

Моя дорогая подруга, покинувшая нас принцесса Лея (Кэрри Фишер – прим. ред.), однажды сказала мне: «Возьми свое разбитое сердце и преврати его в искусство».

Никогда в жизни не покупала билет на свой фильм. Это же очень страшно. А что если люди будут смеяться над серьезными сценами? Или уснут и будут храпеть на смешном моменте?

Я счастлива, что смогла реализоваться не только как актриса, но и как женщина. Мне жаль тех моих коллег, кто общается лишь со своими адвокатами, ассистентами и артистическим окружением и не знает ничего другого в жизни.

В определенном возрасте женщине приходится выбирать — либо лицо, либо фигура. Я выбрала лицо. А остальное… На остальном я сижу. Почиваю… Я свои лавры имею в виду.

В детстве я была уродиной. Выглядела, как этакая старушенция. Носила очки, пластинку для исправления зубов, немыслимую шестимесячную завивку. До сих пор побаиваюсь смотреть на свои детские фотографии.

Гораздо приятнее, когда люди тебе говорят, что в жизни ты выглядишь лучше, чем в кино, а не наоборот.

Для меня одежда – это черта характера, часть меня. Я не следую моде и ничего не понимаю в тенденциях.

Семья была и остается для меня главной ценностью. Думаю, это не изменится, пока меня не положат в могилу.

Я далеко не всегда счастлива, просто на публике и перед журналистами всегда выгляжу счастливой. Но я бываю ужасно ворчливой, спросите мужа.

Я невероятно благодарна Богу за то, что до сих пор жива. Многие мои друзья болеют, многие поумирали, а я все еще тут. Мне не на что жаловаться.