Так было и так будет. Если же Россия решит сохраниться, то ей надо будет вспомнить Совок и быстро превратиться в Северную Корею, со всем вытекающими последствиями, включая запрет на выезд граждан за рубеж. Россияне порядком подзабыли эту практику, но ситуация развивается именно в этом направлении. Если Москва опустит Железный Занавес со своей стороны, то очень скоро там станет модным хвастаться тем, кто именно организовал убийства видных врагов, например – Литвиненко и Немцова. Этим деятелям дадут ордена и медали, они станут героями фильмов и будут ходить в школы рассказывать, как именно они уничтожали врагов. Ничего нового.

Как бы там ни было, но сегодня пришли очередные выходные, а в России – тишина, о Беларуси – вообще молчу. «Протест» промелькнул и исчез. Это значит, что никакого особого протеста и не было. Легкое недовольство, которое быстро прошло и все снова стало тихо. И вот в этот момент приходят мысли о том, почему там так быстро все выдыхается. Наблюдая обсуждение этой темы в Сети и на нашем блоге, чаще всего звучит сакраментальное: «Идти не за кем, нет лидеров». На самом деле, такая позиция есть ключом ко всей ситуации, только он лежит намного глубже того, что имеют в виду сами россияне, пишущие эту ключевую фразу. Если начать копать в этом направлении, то приходишь к пониманию того, что внутреннее сознание там опустилось намного ниже рабского и определения этому пока нет.

Россияне демонстрируют неубиваемую потребность идти за кем-то. Самостоятельно идти они не умеют и не хотят. Им нужен кто-то, кто поведет. Мало того, им нужен тот, кто скажет, чего они хотят, и они ему поверят, а потом он скажет куда и когда идти, и они пойдут. Только так. Но что самое интересное, когда этот кто-то их уже повел, они уже не задумываются над тем, куда и как он их ведет, ибо ему – виднее. А самое главное, если не он, то кто?

Тут возникает некое подобие Стокгольмского Синдрома, если он уже захватил их и ведет, то его надо любить. Чем сильнее невзгоды, меньше еды, грязнее и страшнее, тем любовь становится сильнее и неотвратимее. Причем, всегда повторяется одно и то же: в процессе ходьбы ведомые постепенно отдают все больше и больше своих прав и, в конце концов – отдают все. Вот это и есть абсолютная любовь к поводырю. В конце концов, они готовы за него умирать, убивать своих детей и родителей, вплоть до того, пока очередной поводырь не околеет. Потом все начинается сначала. Опять возобновляется движение за новой, невесть откуда взявшейся фигурой. И если там, в толпе спросить, почему идут именно туда, таким путем и в таком темпе, никто ничего толком не ответит, кроме: «все идут, и я иду».

Глядя на все это, можно сделать вывод о том, что это – стадо рабов, но это – не рабы. Они отличаются от рабов по самому основному признаку. Рабами становились не от хорошей жизни. Либо попадали в плен, либо продавались за долги, либо еще по какому-то неприятному поводу. Но основная масса рабов мечтала обрести свободу, откупиться, сбежать или как-то еще. Понятно, что удавалось это не многим, но мечтали об этом почти все.

В России все иначе. Огромная масса людей на протяжение сотен лет занята тем, как бы влезть в кабалу и передать право принимать решения кому-то, кстати, как и отвечать за это. Собственно говоря, это и является основной парадигмой населения России. Там протест умирает легкой и естественной смертью, ибо больше всего там боятся остаться без хозяина и рассуждают примерно так: «Ну хорошо, царь (Ленин, Сталин, Путин) умрет, а кто будет наследником, а ну как будет хуже?» И все.

Мы боремся за свободу, мы кладем на ее алтарь свои сбережения, кровь, здоровье и жизнь. Мы за нее воюем, умираем и, главное – живем. Нам не нужен царь, мы не хотим, чтобы руководитель возникал из неоткуда. Мы его выбираем и убираем. Кстати, мы контролируем своих лидеров так, как нужно и как возможно. Вспомним, как мы вытащили наверх Ющенко. Не оправдал и мы сделали то, что должны были сделать – не дали ему голосов вообще. Неоднородность общества выкинула на верх нечто совершенно позорное и мы этот позор убрали собственными руками. Мы уже научились отвечать за свой выбор и исправлять свои ошибки. И при этом мы добиваемся все большей степени свободы Мы не боимся критиковать, порой самым жестким образом, любого руководителя самого высшего уровня. Мы не боимся смотреть им в глаза, а они – не всегда могут держать наш взгляд.

Таким образом, мы показываем совершенно другое внутреннее состояние, нежели у тех, кто остался духовно или физически в том вонючем совке. Нет, они не рабы, они ниже рабов и, боюсь, это – неисправимо. Нельзя прививать толпе принципы демократии, если она их не приемлет. Нельзя нести свободу тем, кто ее не понимает и не принимает. Это совершенно другая цивилизационная тональность. Эти две сущности желательно не смешивать, ибо от смешения возникает война и море крови.

Тут уместна цитата из фильма Марка Захарова «Убить дракона». Сам режиссер успешно забыл то, о чем снимал фильм, но мы помним это место:

«Вы хотите подарить им свободу? А что они с нею будут делать? Зачем она им?»